По праздникам, когда за круглым большим дубовым столом, доставшимся им ещё от родителей, на застеклённой верхней веранде собирались все дети и внуки было весело. Правда, внуки, достигшие тридцатилетнего с хвостиком возраста не спешили создавать семью, поэтому правнуков у Екатерины и Мирона не было. Они изредка охали, журили своих потомков за это, иногда бросали вслед:"Где Вам понять", - и замолкали оба. А потом, словно бы спохватившись, с тоской и особенной грустью в младенческих глазах, шепча добавляли:"... наше поколение".
Верочка, младшая доченька, преподавала в родном лицее, бывшей математической школе, алгебру, геометрию и физику в старших классах. А теперь Вера Мироновна стала директором. Всегда была по-мальчишечки смышлёной и быстрореагирующей. Никогда ничего не боялась и никто для неё авторитетом не являлся. Предмет знала. Про таких говорили "на лету схватывает". Университет закончила с "красным дипломом". Рано вышла замуж. К двадцати годам оформила развод и через три дня родила себе сыночка. Экзамены ходила сдавать с ребёнком на руках, оставляла его то на вахтёршу, то на сокурсников.Или и того проще - на широком подоконнике, пока ребёнок спал. Но однажды, грудничок проснулся и закричал, да так, что услышала экзаменационная комиссия. После чего Верочке никогда не грозил "неуд". Все понимали и охотно шли на уступки. В конце концов пришлось отвезти Вадимчика к родителям на воспитание.
Вера Мироновна всегда считала, что в жизни всего добилась сама и лучше других знает как жить правильно. Вот и сейчас она твёрдо решила избавиться от почти вековой яблони, что росла по середине участка и загораживала вид на правое крыло большого дома, для чего и пригласила мужичков-соседей. "Цена работы - всего ничего - две бутылки водки" - бросила Вера Мироновна на ходу сестре Марине, мне она едва кивнула, как ,впрочем, и я ей. Вере не терпелось закончить побыстрее евроремонт и облагородить дизайном участок, пригласив коллег на новоселие.
Екатерина и Мирон сидели молча, не двигались, взирали на все перемены со стороны. Железная пара наблюдала рождение первой весны нового века из нового тысячелетия, а из дальнего конца своего цветущего сада в двадцать четыре сотки на старой, несколько потресковшейся от десятилетий, но вполне крепкой скамейке, - это было сделать удобнее всего. Когда-то тут были детские качели... Когда-то Мирон привёл свою робкую и хрупкую Катю знакомиться в дом к родителям...Тогда верилось в светлую и счастливую жизнь без нужды. До войны в их семье детей не было. Мирон вернулся в сорок пятом с Победой целым и невредимым. А к пятидесятым друг за другом пошли рождаться дети, все четверо сероглазые. Два сына и две дочки. Старший живёт на северах и приезжает редко, до сих пор в холостяках ходит, зато хвастается, что его подпись на документах больших денег стоит. Младшему сыну ничего не надо, мечется до сих пор, ищет чего-то, крепко выпивает. Дочки тоже разными выросли. Одна гуманитарий и женщина-женщина, а другая - с мужским характером и темпераментом.
Пень от яблони оказался идеально круглым, двухметровым в диаметре. Кольца яблони превратились для меня в диковинную спираль, - всё поплыло перед глазами, стало не по себе: "Только живая яблонька была и цвела"...
- Из этого пня красивый стол получится! Я уже всё продумала. - утвердительно сказала Вера. - И вот эти яблоньки-самосевы вокруг спилю. Очищу площадку. Будет современная беседка, зона для барбекю.
К Троице Екатерины Васильевны и Мирона Ниловича не стало, ушли старики друг за другом с разницей в три дня.
Journal information