Это было на пронизывающем осеннем ветру, почти шквальном... Порывы несли песок, мелкие камешки, цветную упаковку, пустые пакеты надувались как шарики и уносились в небеса... Лишь одинокие, опавшие листья, заброшенные ветром с аллей близлежащего парка, изредка маячили в воздухе и опускались на многополосную дорогу, бурлящую машинами, наполняя её цветом времени и естественным шорохом, едва уловимым древесным ароматом. Несмотря на погоду, мне не хотелось ожидать дочь в кафе. Неподалёку остановилась незнакомка, привлекшая к себе моё внимание. Высокая, стройная брюнетка, на вид лет двадцати восьми пыталась закурить, роняла перчатки и зажигалку... Верхняя одежда была модной и умело подчёркивала все достоинства ее обладательницы. И без очков мне бросилось в глаза, что с косметикой девушка явно переборщила. И с парфюмом, пусть дорогим. Внутри себя она жутко нервничала, это выдавали мышцы лица и тревожный, беспокойный взгляд. Ещё минута и она готова была бы расплакаться в ожидании хорошо знакомого ей мужчины. Девушка рассчитывала на его поддержку. И он приехал... На дорогой иномарке, элегантный, галантный, предупредительный. Букет состоял из тщательно отобранных высоких свежесрезанных роз. Цвет: английский красный.
Глаза незнакомки в одну секунду вспыхнули, зрачки расширились, а красивые губы того же цвета, что и розы, расплылись в улыбке. И надежде на совместное будущее. Пальцы, едва коснувшиеся друг друга при передаче букета, не задержались, не прильнули, не сомкнулись в замок, а тотчас отпрянули, словно бы обожглись. Возникла неловкая пауза. Время остановилось, и ветер успокоился. Она ещё долго смотрела ему в глаза и почти умоляла: "Как же так... Как же так произошло"...
Мужчина отводил глаза и смотрел вдаль. Он стоял рядом, но был далеко. В другом мире. Это ему он улыбался внутренней улыбкой, которую выдавали уголки слегка припухших губ, мило приподнятые вверх. Взгляд его светло-карих с зеленцой глаз скользил выше головы брюнетки. Наверное перед собою шатен видел ту, с которой хотелось всего. Но по какой-то нелепой случайности приходилось соблюдать приличие, отвечать, часто невпопад, делать сочувствующий вид. Правая кисть руки с длинными красивыми пальцами пианиста то и дело тянулась к "Омеге" на левой, сначала неуловимые, но с каждой минутой всё более частые движения к часам говорили обо всём, подводили черту.
Незнакомка отказывалась замечать очевидное, мыслями она не была готова к разлуке, сердце её вырывалось с каждым стуком, просилось наружу...
Journal information