Еще кругом ночная мгла.
    Еще так рано в мире,
    Что звездам в небе нет числа,
    И каждая, как день, светла,
    И если бы земля могла,
    Она бы Пасху проспала
    Под чтение Псалтыри.
    Еще кругом ночная мгла.
    Такая рань на свете,
    Что площадь вечностью легла
    От перекрестка до угла,
    И до рассвета и тепла
    Еще тысячелетье.
    Еще земля голым-гола,
    И ей ночами не в чем
    Раскачивать колокола
    И вторить с воли певчим.
    И со Страстного четверга
    Вплоть до Страстной субботы
    Вода буравит берега
    И вьет водовороты.
    И лес раздет и непокрыт,
    И на Страстях Христовых,
    Как строй молящихся, стоит
    Толпой стволов сосновых.
    А в городе, на небольшом
    Пространстве, как на сходке,
    Деревья смотрят нагишом
    В церковные решетки.
    И взгляд их ужасом объят.
    Понятна их тревога.
    Сады выходят из оград,
    Колеблется земли уклад:
    Они хоронят Бога.
    И видят свет у царских врат,
    И черный плат, и свечек ряд,
    Заплаканные лица --
    И вдруг навстречу крестный ход
    Выходит с плащаницей,
    И две березы у ворот
    Должны посторониться.
    И шествие обходит двор
    По краю тротуара,
    И вносит с улицы в притвор
    Весну, весенний разговор
    И воздух с привкусом просфор
    И вешнего угара.
    И март разбрасывает снег
    На паперти толпе калек,
    Как будто вышел человек,
    И вынес, и открыл ковчег,
    И все до нитки роздал.
    И пенье длится до зари,
    И, нарыдавшись вдосталь,
    Доходят тише изнутри
    На пустыри под фонари
    Псалтырь или Апостол.
    Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
    Заслышав слух весенний,
    Что только-только распогодь,
    Смерть можно будет побороть
    Усильем Воскресенья.