Марфа Ивановна, а для меня запросто - бабушка Марфа. А еще, Мора... Неугомонная и неутомимая, неистовая по природе своей: на работе, в доме, в саду... Даже любившая за столом с родными выпить, но так, для храбрости что ли... Состязаться с ней в чечётке могла только моя тетя, танцующая профессионально, по возрасту в дочки ей годная. Голос у Марфы был от природы, так и сказали в хоре им.Пятницкого:"Самородок". Ни одно гуляние или деревенские посиделки не обходились без Моры. Марфу звали на все свадьбы, проводы в армию...
А каким соловьем заливалась Марфушенька, когда вместо лошади вспахивала поля по весне со своими односельчанками. Все военные годы тыл тянули на себе женщины, старики и дети: сев, жнива, обмолот... Все в ручную, на себе. Надо было жить, давать план и сверхплана, ждать мужа и братьев с фронта, растить сына... Ей все было ни по чем, рожденной в августе 1914 года, раскулаченной зимой 1930 года, оставшейся подростком без родителей, на попечении старшей, плохо видящей сестры, что кроме работы до седьмого пота от зари до зари она видела... Эти вечные... Трудодни - колоски - налоги на яблони и вишни. Кой-когда награждали мануфактурой - отрезами на платье. Вот радости-то и счастью предела не было! А еще грамотами, почетными грамотами! А на кой они были нужны так и не поняла Марфа Ивановна...
Песня, танец,частушки-прибаутки служили единственной отдушиной. Вселяла надежду и веру лишь семья с родными.
К пенсии, в правление дорогого Леонида Ильича, деда с бабой сообразили свой домик, по строению напоминающий типичный финский... Только маленький: две комнаты с печуркой да сенцы с чуланом, квадратов тридцать, не более. Садик стал отрадой и гордостью Марфы, а больше всего... Цветы. Её палисадник утопал во флоксах с ранней весны и до самых заморозков... Благоухание разносилось на всю округу, особенно после дождя и на закате. Рассвет в июне наполнялся ароматом томатов, но огород - это другое...
Флоксы росли еще в усадьбе ее родителей, поэтому, одних розовых кустов до 12 видов, а к ним надо еще прибавить лазоревые с пестреньками, алыми... Все это богатство разрасталось в угоду любви и стараний бабули Марфы: та охотно делилась с соседями и родными букетами и семенами... Никто из гостей с пустыми руками от неё не выходил.
Краснела Марфа как бурак от слов, что цветы на шести сотках не нужны, потому: "Баловство это и блажь". Но муж потворствовал интересам жены... Потихоньку пристраивал веранду, затем летнюю кухню... Смастерил под дикий виноград и беседку. Вырезал наличники, навесил ставни на оконца. Ладно получилось, на зависть всем. Легкую, но прочную деревянную скамейку, покрасил сначала синей, а потом белой краской, укрепил прямо перед парадным окном домика за молодой яблонькой, чтобы весь сад как на ладони...
Journal information